обожаемое метро, точнее сказать, обожаемые эскалаторы сыграли со мной злую шутку. необычайно одухотворенный я нёсся к турникетам, спеша и мурлыкая под нос сбежал по эскалатору вниз, и на последней ступени с ужасом понял, что не могу оторвать левую ногу и шагнуть на пол. шнурок ботинка безнадежно зажевала механическая лестница и теперь, чавкая и скрипя, тянула мой ботинок куда-то туда. нога легко выскользнула из широкой растоптанной туфли, и я увидел, как черная пасть эскалатора раскроила мой ботинок в грязную лапшу. покраснев и смутившись я стоял на станции с коричневым ботинком на правой ноге и серым носком на левой. так начинался рабочий день.
госпожа брененберг, хозяйка пиццерии, в которой я работаю, если вы помните, весела и вся пышет весной. тугая, вся собранная в один плотный комок полосатого офисного костюма, она громко хохочет возле прилавка, любезничает с редкими посетителями и время от времени достает из кармашка пиджака подплавившийся от тепла огрызок красной помады и кокетливо подкрашивает губы. официантки в зеленых фартуках лениво жмурятся на солнце, проникающем сквозь пыльное окно, и тянут свои сигареты. от этого воздух в пиццерии кажется густым и вязким, как табачный кисель. время от времени над входной дверью звенит колокольчик, заходит пожилая (или не очень) пара, и тягучая табачная масса медленно выползает из помещения. пара спешно проглатывает куски пиццы, расплачивается и выпархивает на свободу. тогда в пиццерии вновь остается только басоватый щебет госпожи брененберг и дымящие официантки.
скоро совсем стает снег и я смогу не сидеть в душной табакерке, а разъезжать по домам клиентов и доставлятьзаказы на своем зелененьком велосипеде.
снова нестись по шумным улицам, крутить скрипящие педали, вдыхать чудесную свежесть весеннего воздуха. и плевать, что центр москвы. свежо, по сравнению с пиццерией.
а еще я вчера наконец купил краски для того самого художника из дома напротив. положил под дверь вместе с пиьсмом, нажал на кнопку звонка и убежал. как в детстве) и знаете, как чудесно было потом наблюдать в бинокль улыбающегося одинокого художника, сидящего у окна и держащего в дрожащих скомканных руках краски, которые я ему подарил. если бы он мог подарить мне взамен пару килограмм веса. я снова истощал. при росте 191 теперь вешу 46. даже меньше, чем было полгода назад. сыпните, пожалуйста, зернышка мне в кормушку за окном)